Мир кожи Эла и Кристины

Дж. написала это из чистого озорства. Ведь несмотря на то, что романтика, возможно, умерла, ее сердце еще бьется.

Кристина потянулась за чашкой чая, распрямила затекшую спину и снова села, изучая свое рукоделие. Очень даже хорошая работа, - сказала она себе - прекрасные ровные швы, на капризной ткани нет ни морщинки, добротная строгая линия. Это украсит любого – надежная пара брюк: необычная, возможно, зато сносу им не будет. Она смутно удивилась: этот-то лоскут для чего?

Не то, чтобы это было важно. Она попросту сделала то, что ей было сказано, и отдала Кэнди – для творческой отделки. Делать, что говорят, в конце концов, было для Кристины Джонс лучше всего. А воображение – это занятие для Кэнди.

Они встретились в группе «Контроль веса». Кэнди весила около шестидесяти пяти килограмм и хотела сбросить вес до пятидесяти семи; Кристина весила восемьдесят два килограмма, и, подобно своему мужу Джеку, игнорировала это, выкинула из головы. Она планировала сбросить килограмм двадцать, ну, как-нибудь, но так этого и не сделала ; вместо этого она получила три лишних килограмма и общение с Кэнди, ее подругой Бэбс и настоящим талисманом «Контроля веса», Большим Элом Магуайером.

Большой Эл ходил в группу уже около трех лет. Громадный мужчина, по которому было не похоже, что он сбросит хоть килограмм, его терпели лишь потому, что на таком фоне даже самые толстые женщины чувствовали себя лучше. Кристина недоумевала, зачем ему это, и решила, что он нуждался в компании. Бэбс, разочарованная в мужиках, работала на обувной фабрике; разведенная Кэнди была студенткой в местном комитете и изучала текстиль и дизайн.

Она сразу же сблизилась с Кристиной. ‘Какой чудный свитер,’ - сказала она, как только Кристина сошла с весов. - ‘Это ведь от «Миссони»?”

Кристина покраснела, и призналась, что сделала его сама.

Кэнди была поражена. Она сказала, что сама не умеет шить или вязать, зато у нее множество идей; может быть им стоит как-нибудь встретиться и поговорить? И вот «вязальное сборище», как прозвал его Джек, было создано. Каждое воскресенье, после посещения церкви, Кэнди, Бэбс, Кристина и большой Эл встречались в доме Кристины и обсуждали пряжу и узоры. Все были полны энтузиазма , но Кристина работала лучше и замечала, что другим требуется помощь. Кэнди не умела вязать; Бэбс работала быстро, но небрежно, а Большой Эл, который, несмотря на огромные пальцы, был удивительно осторожен с пряжей и иголками, все, кроме самой простой работы, делал слишком медленно.

Но Кэнди строила большие планы на вязальное сборище. У нее был друг, однокурсник, который открыл небольшой магазин. Одежда, связанная вручную, может стать прибыльным делом, если довольно простые модели продавать по шестьдесят фунтов, а то и больше. Двадцать процентов пойдут другу, еще двадцать – на пряжу и другие расходы, останется еще половина, которую можно разделить между дизайнером (конечно, им будет Кэнди) и рабочей силой – получается, что ей будет Кристина.

Поначалу Джек возмущался, насмехаясь над ее друзьями и небольшой подработкой. Но потом начали приходить деньги – поначалу всего несколько фунтов,а затем больше , выкройки стали изощренней, пряжа необычней. Теперь Кэнди экспериментировала, сочетая пряжу с люрексом, резиной и шелковыми нитями, протянутыми в шерсти. Вязать с ними было труднее, чересчур тяжело для Бэбс или Большого Эла, но иногда результаты были потрясающими, и законченный наряд можно было продать за восемьдесят, а то и за сотню фунтов.

Понемногу роль Кристины в вязальном сборище стала значительней. Она больше не использовала простенькие выкройки, оставляя легкие узоры для Бэбс и быструю доставку для Большого Эла. Вместо этого она работала с необычной пряжей и, так как деньги продолжали приходить, стала изготовлять, кроме вязанных, еще и сшитые вещи. Современная одежда для танцев – на особые случаи; театральная одежда; платья для маскарада. Кое-что из этого было странным - брюки с необычной отделкой, к примеру, - но Кэнди уверяла ее, что это приносит хорошие деньги , и после прибыли в две сотни фунтов – за кожаную повязку гладиатора с прикрепленными доспехами, для спектакля о Юлии Цезаре – Кристина согласилась с ней.

Затем Кэнди предложила начать бизнес вдвоем, с другом в качестве компаньона, каждый получает треть прибыли. Юрист подготовил бумаги. Кристина говорила, что ей не нужно такое сотрудничество, в конце-концов, Бэбс и Большой Эл получали почасовую оплату- но Кэнди хотела, чтобы все было по-честному.

‘Все правильно, дорогая,’ - сказала она, когда Кристина рассказала о своих сомнениях. - ‘Все-таки ты делаешь большую часть работы.’ Это тронуло Кристину , которая чувствовала себя не такой умной и привлекательной как ее подруга, и часто переживала из-за своей никчемности. Кэнди – хорошая девушка , думала Кристина; уже потому, что по доброте душевной не говорит об этом.

В это время Джек прекратил жалобы. У Кристины появилась комната для ее занятий, в которой она хранила профессиональную швейную машинку, сшивающую кожу, для своей необычной работы, и там она проводила множество вечеров, слушая радио во время шитья, пока Джек все больше времени проводил в группе здорового образа жизни; в отличие от Кристины, Джек не позволял себе распуститься, и продолжал тщательные тренировки. Иногда это волновало Кристину. Не то, чтобы она не доверяет мужу, твердила она себе; но три часа в этой группе каждую ночь- это, пожалуй, слишком. Она боялась, не завел ли он роман на стороне, а потом чувствовала вину даже за подобные мысли. Джек был слишком брутальным мужчиной, на это указывала его реакция на вязальное сборище – и иногда ему необходима мужская компания. Я счастлива, - уверяла она себя; - ведь он веселый, преданный, да и в сексе не просит ничего необычного (Хотя разок мог бы и попросить, - подумалось ей; - а то все уж слишком благородно). Нет, я счастлива, что он со мной,- повторила она себе; - а вот он, возможно, заслуживает лучшего.

И все-таки, - думала Кристина, - каким облегчением было бы узнать, что у Джека все нормально, когда его нет, пока она работает над особыми заказами. Он никогда не скрывал своей неприязни к Кэнди и своего презрения к большому Элу тоже, был слегка замкнут. Кроме того, он мало знал о профессиональном шитье из кожи - вряд ли часто подобное встречается в розничной торговле – и она знала, что если он хоть мельком увидит ее лист заказов, он, конечно, отпустит ехидное замечание. Говоря правду, эти заказы были эксцентричными, но кое-что могло принести около трех сотен фунтов, так что на это был спрос.

Она еще раз осмотрела штаны. Качественная кожа; черная; восемьдесят один сантиметр в талии; декоративные вставки. Для чего этот черный лоскут – все еще не понимала она –может, он как карман для инструментов? - подумала она, - хотя, если честно, если уж собрался работать с инструментами, надо бы защищать штаны получше. Она надеялась, что не ошиблась; но это была уже не первая пара штанов, сделанных ею, и покупатели никогда не жаловались. А кроме того, она уже перестала изменять выкройки , с тех пор, как нечаянно испортила заказ на нижнее белье ( именитого танцевального коллектива, как сказала Кэнди) - она добавила защитные вставки в первоначальный дизайн. Она прекрасно помнила, как разозлилась Кэнди, как отчитывала ее: «Ради Бога Кристина! Если бы нам хоть нужны были эти вставки, если бы нас просили о них!», так что теперь, она делала только то, что сказано. Может, танцорам нужно больше воздуха – ну, понятно, где – подумала она. Может, потому защитные вставки внезапно могли помешать. Неудивительно, что Кэнди рассердилась.

А все же, - размышляла она, - штаны уж очень странные. Вот черная балетная пачка – обычное дело, - считала она, - да и корсет задуман так, что в нем можно выйти прогуляться, хотя она не могла представить себе, как. Он был жесткий, словно на косточках (нейлоновые вставки для большей твердости) и со шнуровкой сзади, прямо как из гардероба ее бабушки, хотя, конечно, бабушкин корсет не был кожаным. Может, чтобы соскальзывал легче, - предположила Кристина, - хотя, если кто-то хочет такой корсет – опасаюсь за его здоровье. А это что еще такое? Точно не шляпа, а с этой стороны похоже на маску, хотя наверняка сказать нельзя – прорезей для глаз-то нет. Кристина неодобрительно покачала головой. Что взбрело в голову танцорам?! Ну чем плохо старое, доброе «Лебединое озеро»? А «Щелкунчик»?

Еще она думала о том наслаждении, когда работаешь с такими материалами. Кожа, скользящая, как по маслу; шелк; заклепки; полупрозрачная ткань? Она всегда любила работать руками, но с недавних пор тратила на шитье гораздо больше времени – и не только потому, что Джек начал пропадать. Нет, словно в ответ на это, она радовалась шитью гораздо больше, чем спицам и свитерам. И когда она работала, в голову приходили странные мысли – словно грезы. В этих мечтах она воображала себя в дивных нарядах ;чувствовала кожей великолепную ткань; (она закрыла глаза) –может быть, даже выступала в них. В мечтах ее одежда предназначалась не для танцев, как уверяла ее Кэнди, не для постановок Шекспира или работы в саду, но для чего-то иного, чего-то восхитительного, волшебного и полного магии. За швейной машинкой пропадало чувство вины, на лице возникала слабая улыбка, Кристина грезила и в мечтах она была другой: высокой, затянутой в кожу и целеустремленной; она не слушала чужих советов; она была сильной женщиной. Ерунда, - думала она, упаковывая готовую одежду. Не советуясь с Джеком, она могла разве что пиццу заказать, не больше; не решала ничего без оглядки на компанию, не спросив у Кэнди совета. Кристина Джонс следовала за всеми; послушная; вечная прилипала; вроде трутня. Не то, чтобы это было плохо, - уверяла она себя; - не всем же суетиться и тормошить людей. К тому же, размышления угнетали ее, как и вечная уверенность в том, что она что-то упустила; что-то очевидное, совсем как, бывает, выходишь из ванной с куском туалетной бумаги, прилипшем к туфле, и ходишь с ним, не замечая, пока кто-нибудь не начнет хихикать над тобой, прикрываясь ладошкой.

Было около восьми, когда Кристина отдала коробку Большому Элу. Как обычно, он будто ждал ее, потому что тут же открыл дверь, на круглом лице сияла улыбка.

— ‘Кристина! Я так и думал, что ты вот-вот подойдешь’. Давай, заходи, налью тебе чашечку.’

Она заколебалась.

— ‘Не стоит, Эл. Джек может вернуться в любую минуту’

Эл погрустнел, и Кристине стало его жалко.

— ‘Ох, ну ладно! Но только быстро!.’

Дом большого Эла был небольшим даже для обычного мужчины. По сравнению же с ним, дом казался крохотным, и Эл казался в нем таким же неуместным, как большой щенок в викторианском кукольном домике ( можно еще перевести: «как слон в посудной лавке» - но тогда такая чудная картинка пропадет! – прим. переводчика) . Он налил чай Кристине в миниатюрную фарфоровую чашечку ,едва придерживая ручку чайника пальцами.

— ‘Печенье?’

— ‘Эл, ну что ты, не надо.’

— ‘Да ладно, брось. Худоба тебе не к лицу.’

Кристина улыбнулась и попробовала заварной крем. Из-за Элла она сама чувствовала себя хрупкой, будто фарфоровой, несмотря на свои 88 килограмм. А он не был «жиртрестом», как Джек иногда его обзывал; скорее, он напоминал мягкое кресло, бесформенное, зато уютное.

— ‘Гляжу, с этим ты закончила.’ - кивнул он на коробку.

— ‘Ну да, завтра сможешь отправить.’

— ‘Отлично!

Кристина подумала, что Эл выглядит слегка неуверенным; и ей стало интересно, видел ли он образцы, а если да, что же он о них думает?

— Забавная штуковина,’ - проговорила она. - ‘Впрочем, если люди покупают…’

Она заметила, что на Эле тот свитер, который она связала ему в прошлое Рождество; зеленый, со снежинками.

— Хорошо смотрится - похвалила она.

Он слегка покраснел.

— Мой любимый!.’

— ‘А Джек их не носит. Говорит, что нелепые», - засмеялась Кристина

— ‘Джек настоящий идиот!’

Кристина даже с трудом поверила, что услышала такой резкий ответ. Большой Эл никогда прежде так не выражался, и все то время, пока они были знакомы, Кристина не слышала от него грубостей. Теперь он стал аж пунцовым от смущения, будто почувствовал, что слегка переборщил.

— ‘Ладно, прости’, пробормотал он. - ‘Понятия не имею, что на меня нашло’

Но Кристина все-таки озадаченно глядела на него.

— ‘Что-то не так?’

Эл помотал головой, но упорно отводил взгляд.

— ‘Эл?’

Молчание.

— ‘Эл?’

Пока он рассказывал, поначалу запинаясь, а затем все уверенней, Кристина налила ему еще чашку чая. Забавно, как все сложилось ; Кэнди, которая заслуживала лучшего; Джек, заслуживший лучшее, и она сама, рукастая, но слишком несообразительная, шьющая на машинке , пока ее подруга 25 процентов прибыли отдавала мужу. У них все шло чудесно. Джек был скрытым партнером, третьим владельцем бизнеса: и не было никакого друга с магазином одежды, только сайт в Интернете, в котором, как знали и Джек и Кэнди, Кристина не разбиралась.

— ‘Так это не танцевальные костюмы?’ - только и сказала Кристина, когда он закончил.

Большой Эл помотал головой.

— ‘Так это… ‘ - она замялась, подбирая нужное слово, - ‘Эротическая одежда? Вот что мы продаем? Секс-игрушки? Костюмы для любовных игр?’

Большому Элу даже не стоило отвечать. Все стало ясно по его лицу.

Кристина взяла еще одно печенье. Забавно, какой спокойной она была; она воображала измены Джека так часто, что ожидала совсем других чувств, более подходящих к ситуации, раз уж это стряслось. А тут она обнаружила, что размышляет, какие красивые глаза у Большого Эла; такие милые и добрые.

— ‘А где они сейчас?’ - наконец вымолвила она.

— ‘У Кэнди» - признался Большой Эл.

— ‘Ну ладно, - сказала Кристина, - Пошли.’

Было около девяти, когда они подошли к дому Кэнди. Свет горел только наверху, в спальне, и Кристина прошла прямо туда, и не подумав позвонить, отлично зная, что Кэнди никогда не запирается. Большой Эл прошел за ней по лестнице прямо в спальную.

Простыни были из алого шелка; стены были покрыты зеркалами. Слегка удивившись, Кристина заметила, что у Кэнди на ногах целлюлит, несмотря на бесконечные диеты. Джек лежал на животе, с таким видом, словно у него внезапно разболелся желудок. Кристина так давно не видела его раздетым, что он показался ей незнакомцем.

‘Господи, Кристина’ – Он попытался сесть, но его удержали наручники – по крайней мере она предполагала, что это наручники скрыты под пушистым мехом . Она всегда считала, что Джека на самом деле не интересует секс .Теперь она поняла, что только секс с ней его не привлекал; костюм на нем, как и куча штуковин, выложенных на тумбочке, свидетельствовали об изощренном и разнообразном сексуальном опыте.

— Послушай меня’ – начал он.

— ‘А, так вот они какие,’ - проговорила Кристина. - ‘81 сантиметр в талии, так ведь? А я-то думала, в тебе как минимум 86 .’

Это было ее изделие, несомненно; она бы его узнала даже с закрытыми глазами. Черная кожа, декоративные вставки, усеянные шипами. Ну и тот лоскут, конечно. Кэнди, приоткрыв рот, уставилась на нее, в шнурованных сапогах и трусиках с вырезом.

Жестокая была измена. Так банально – муж и лучшая подруга притворяются, что терпеть друг друга не могут, а сами крутят шашни у нее под носом, впрочем, прибавив к измене кое-что экстравагантное. Она вспомнила себя, сидящую над швейной машинкой, мечтающую – бедную, глупую Кристину, которая думала, что это танцевальный наряд, которая не узнала бы фаллоимитатор, даже если бы его увидела – пока Джек и Кэнди наслаждались играми иnи смеялись, довольные своими придумками и забавами.

Как ни странно, Кристина поняла, что не измена так разозлила ее, а то, что они это делали в ее нарядах – ее костюмах, над которыми она так старалась. Да только представьте себе Кристину в подобном! Словно тень смеха прошелестела по темной комнате. Как они, должно быть смеялись! Ну ладно, - промелькнула мысль у Кристины; - ты же знаешь, что они скажут. Хорошо смеется тот…. И вдруг, неожиданно, она улыбнулась.

— Кристина,’ - пробормотал Джек, - ‘Думаю, надо бы поговорить…’

Но Кристина уже отвернулась. И только Большой Эл, все еще стоявший в дверном проеме, мог заметить ее слабую, опасную улыбку.

Она обнаружила на тумбочке среди прочего барахла еще одни наручники, а еще фотоаппарат и большой рулон черного скотча. Она не сразу разобралась, как работает камера, но это оказалось до смешного просто. Она попробовала пару ракурсов, изредка останавливаясь, чтобы расправить складки на ткани или разгладить смявшуюся тонкую кожу. Даже профессионалы бы одобрили, - радостно подумала она; - они отлично смотрятся вместе . . .

‘Думаю, я выхожу из компании,’ - сказала она, аккуратно укладывая камеру в пакет. -‘Моя доля – ну и доля Джека, конечно – дадут мне немножко средств, чтобы все начать заново.’ Она взглянула на своего супруга, багрового от усилий слезть с кровати. Прекрасно, для разнообразия – решила она – хотя она все-таки не до конца прониклась подобными развлечениями. Впрочем, - подумала она, - разок можно и попробовать.

— ‘Можно начать бизнес по Интернету, ‘ - задумчиво проговорила она. - ‘В конце концов, раньше это прекрасно работало. А кроме того, - она холодно улыбнулась Кэнди и Джеку, сдирая скотч, закрывавший их рты, - ‘жалко было бы потерять такие снимки, правда?’

— ‘У тебя ничего не выйдет!,’ – Джек задохнулся от возмущения

— ‘Думаю, справлюсь’ – сказала Кристина. .

— ‘Да ладно! В одиночку-то?’

Она взглянула на Большого Эла. ‘Не совсем’ – проговорила она.

Большой Эл уставился на нее, словно не расслышал. - ‘Что?’

— ‘Мир кожи Эла и Кристины. Как думаешь, звучит заманчиво ?’

Эл усмехнулся и покраснел. Затем он обнял ее, его глаза сияли. Кристину тут же захлестнуло чувство радости и удовольствие, что ее защищает такой большой мужчина; намного больше ее самой. Это чувство к Элу, несмотря на - а может быть именно благодаря – его размеру, напоминала ей о вечерах за рукоделием, но уже не одиноких. Это был настоящий шок. Она посмотрела вверх и заметила, что он смотрит на нее, его карие, словно шоколад, глаза, блестели. Ее сердце стучало быстро, как швейная машинка. С трудом она отстранилась и повернулась к тумбочке, понимая, что у них еще будет время друг на друга; и помня еще об одной вещи, самой последней, чтобы окончательно разобраться со всем.

— ‘Кретины, скоро вы меня отпустите?’ поинтересовался Джек, безуспешно пытаясь сохранить достойный вид, несмотря на наручники и черную кожу.

— ‘Нет уж, погоди, дорогой,’ сказала Кристина, которая выбирала подходящие орудие из всего ассортимента, с улыбкой повернувшись к кровати. Она в общем-то не была уверена, что это за штука, или, скажем, как ее использовать, но считала, что как-нибудь да справится, раз уж даже с теми странными брюками разобралась..